Однако попытки подтвердить положения Библии данными современного естествознания, новейшими научными открытиями могут иметь успех только у части верующих. Этот метод примирить науку и религию может произвести впечатление только на тех, кто и о Библии, и о науке судит со слов священнослужителей. 

Достаточно сравнить соответствующие места библейской концепции сотворения мира с современными научными представлениями о развитии вселенной, чтобы понять, что богословы желаемое выдают за действительное, что современное естествознание не подтверждает, а опровергает наивную библейскую космогонию. К тому же в Библии содержится огромное количество мест, наивность и несостоятельность которых нельзя подкрепить ссылкой на научные открытия, даже если трактовать достижения естествознания и вкривь и вкось. Поэтому современные православные богословы пытаются выработать более общие методы защиты Библии, которыми можно было бы пользоваться во всех случаях. Православное духовенство все более внимательно присматривается к методу символического толкования Библии, отказывается от буквального смысла тех или иных текстов Библии. В западном богословии, как католическом, так и протестантском, этот метод давно уже широко распространен. Ныне его пытаются взять на вооружение православные богословы.
Как уже было сказано выше, суть метода символического толкования Библии заключается в отказе от буквального понимания тех или иных мест Библии. Необходимость этого метода богословы обосновывают следующим образом. Признается, что Библия в целом ясная и понятная книга, однако в ней есть трудные места, которые сразу не осознаются, в особенности людьми нового времени, имеющими свои запросы и мнения, неведомые древним писателям и читателям. Библия родилась, утверждают богословы, из сверхъестественного сотрудничества бога и человека, бог — автор Библии, но в качестве орудий для ее составления он привлек людей различных эпох и различного общественного положения. Поэтому божественное слово прошло сквозь фильтр человеческого разума и вылилось в различные человеческие литературные формы, характерные для определенного времени и определенной социальной среды. Эти два фактора оказали влияние на Библию и оставили в ней неизгладимый след. Посему для правильного понимания «священного писания» необходимо, во-первых, знание среды, в которой создавалась Библия. Во-вторых, при чтении Библии не следует искать ответа на вопросы, поставленные нашей любознательностью, а надо постигать только законченное изложение религиозного и нравственного учения. Оказывается, Библия вместо истории образования земной коры, эволюционного развития жизни или подробного описания происхождения человеческого организма дает нам только поэтические метафоры, отражающие больше народные, нежели научные представления.
Если следовать этим основным правилам символического толкования Библии, то можно сравнительно легко справиться с большинством трудных мест в «священном писании». Например, по мнению богословов, знание среды, в которой писалась Библия, поможет нам якобы понять разговор нашей прародительницы Евы со змеем-искусителем. Если мы примем во внимание тот факт, что древние восточные писатели, рассказывая о том или ином историческом событии, известном им со всеми или только некоторыми подробностями, излагали его в литературной форме, драматизировали его, то будет понятно, что и в Библии мы имеем дело с инсценировкой, которая вводит в заблуждение неискушенного и неподготовленного читателя. Великолепный образчик богословской софистики! С помощью нагромождения фраз предлагается объяснение: мы имеем дело с инсценировкой, а главное — есть ли тут историческая подоплека, действительно ли было в истории событие или нет — тонет в богословской фразеологии.
В наши дни церковь никого на костер не посылает, любители символического толкования Библии чувствуют себя спокойно и проявляют изрядную активность. Им удается «расшифровать» многие трудные для понимания библейские тексты. Долгое время христианским богословам не давал покоя печально знаменитый случай, приведенный в «священном писании», когда Иисус Навин останавливает солнце. Библейская фраза «Солнце, стой!» была одним из наиболее ярких доказательств примитивности и невежества религиозных космогонических представлений. Атеисты, неверующие естествоиспытатели часто приводили это место для иллюстрации факта, что «священное писание», а следовательно, и его автор господь бог не представляют, что не Солнце вращается вокруг Земли, а наоборот, что нельзя «остановить» Солнце, т. е. вращение Земли, не вызвав при этом катастрофы.
Теперь атеисты и естествоиспытатели могут умолкнуть, а сторонники «священного писания» торжествовать. Оказывается, Иисус Навин не останавливал Солнца. Просто до сих пор неправильно читали Библию. Если выделить в библейском рассказе две части, одну прозаическую, другую поэтическую, где, кстати сказать, и встречается фраза об остановке Солнца, то можно увидеть скрытый смысл этого повествования. Иисус Навин и его войско нуждались не в солнечном свете, как неправильно читали в Библии, а страдали от жары. Поэтому никакой нужды останавливать Солнце не было. Злополучная фраза Иисуса Навина — это якобы позднейшая интерполяция (вставка) чисто поэтического характера. На самом же деле после молитвы Иисуса Навина Солнце закрылось тучами, и храброе войско израильтян получило необходимую ему прохладу. Так спасается Библия и при этом не затрагивается честь науки. Остается только пожелать сторонникам символического толкования Библии подобным же образом «спасти» библейскую концепцию сотворения мира, согласовать ее с представлениями современного естествознания о вечности вселенной. По-видимому, это будет выглядеть так: сотворение мира в Библии — вовсе не сотворение всего мира, а поэтическое изображение начального момента формирования нашей галактики или солнечной системы, а может быть, начальный момент образования Земли.
Во всяком случае уже сейчас сторонники символического толкования «священного писания» считают, что бесполезно искать в библейском рассказе о сотворении мира объективную хронологическую последовательность, что здесь с помощью художественных средств дается только религиозно-нравственная картина сотворения мира.
Метод символического толкования все больше привлекает внимание современных православных богословов. В «Христианской апологетике» этот метод упоминается неоднократно. Его достоинство усматривается здесь в том, что он является хорошей защитой от ударов атеистической критики: «В антирелигиозной литературе обычно делается попытка использовать грубо-буквальное истолкование тех образов, которые употребляются в Св. писании в отношении к Богу, и приписать эту бессмысленность церковному учению».
Тут автор валит все с больной головы на здоровую. На буквальном понимании библейских текстов долгое время настаивали сами представители религии, а многие продолжают настаивать до сих пор. Что касается атеистической литературы, то ее прежде всего интересовала истина, и если библейская концепция не соответствовала научной точке зрения, противоречила ей, то, естественно, она подвергалась ударам научной критики. В общем же надо сказать, что научный атеизм в равной степени относится как к сторонникам буквального толкования Библии, так и к сторонникам символического толкования. И то и другое направление являются различными формами защиты одного и того же «священного писания».
В одном только можно согласиться с автором или авторами «Христианской апологетики»: в том, что атеистическая литература религиозно-символическое понимание библейских образов пытается представить как «компромисс, как отступление от церковных позиций». Действительно, буквальное толкование Библии больше соответствует духу вероучения православия. И не случайно, что сторонники символического толкования «священного писания» в рядах православного духовенства пока составляют меньшинство. Многим защитникам православия эта точка зрения кажется опасной. Такая оценка абсолютно справедлива. Ведь трудно сказать, где находится та грань, на которой надо остановиться, чтобы остаться в лоне религии. Можно «истолковать» символически одно трудное место, другое, отказаться от библейской концепции сотворения мира, всемирного потопа, вавилонского столпотворения, чуда Иисуса Навина, библейской хронологии, но в конечном итоге, что останется тогда от слова божьего? «Русская православная церковь решительно отвергла все открытия науки в области критики Библии и стоит на позициях начала XIX века, — совершенно правильно отмечает бывший профессор богословия А. А. Осипов, — она, пожалуй, единственная в целом мире с упорством, достойным лучшего применения, отстаивает взгляд на библейские мифы и предания как на подлинную реальность. По-прежнему производит Еву из Адамова ребра, по-прежнему исповедует все-мирность потопа, яблоко грехопадения и другие нелепости. Она даже придерживается хронологии, уже более полувека назад отвергнутой и пересмотренной мировой наукой. А православные богословы обязаны придерживаться во всем учения «святых отцов», то есть церковных писателей IV–VIII вв. н. э., как бы устарело с точки зрения современных знаний оно ни выглядело. Все это очень мешает верующим в их естественном для человека стремлении к прогрессу и просвещению»
Однако следует видеть и новую, модернистскую тенденцию символического толкования Библии, наметившуюся в современном православном богословии. Пусть она еще незначительна, но в дальнейшем она может укрепиться и развиться. Уже сейчас эта Тенденция свидетельствует о том, что в рядах православного духовенства все более осознается кризисное состояние богословских концепций и предпринимаются попытки найти выход из этого кризиса.
Пока что мы наблюдаем только ростки этого направления. Сторонники символического толкования Библии в православии еще только упражняются в истолковании «трудных» мест Ветхого завета, а к собственно христианской части Библии — Новому завету — они не подступили. Впрочем, мы уже видели, что в плане общественной проблематики некоторые изменения в традиционной трактовке евангелий уже наметились (попытки представить Иисуса Христа первым коммунистом, активным общественным деятелем). Возможно, сторонники символического толкования «священного писания» через определенное время вплотную займутся расшифровкой трудных мест Нового завета. Например, богочеловеческой природой Иисуса Христа: отбросят сначала божественную природу Иисуса, потом… а потом мы можем стать свидетелями окончательного краха православного вероучения.