Становление и утверждение классовых отношений обусловило проникновение и утверждение христианства на Руси.
В XII в. изменение общественных отношений привело к тому, что православная церковь вынуждена была вступить в новую полосу своей жизни и измениться, приспособиться к новым условиям, которые возникли в жизни древнерусского общества. Развитие феодализма, повышение производительности труда, усиление эксплуатации трудящихся обусловило накопление богатств в княжеских и боярских вотчинах. Чем более экономически могущественными и независимыми становились удельные князья и бояре, тем сильнее проявлялись сепаратистские тенденции, стремление стать независимыми от Киева как политического центра древнерусского государства. 

Процесс дробления Киевской Руси намечается в конце X в., а в XI в. он охватывает уже все районы древнерусского государства.
Это привело к падению экономического влияния Киева. Отпадение различных областей древнерусского государства вело к тому, что Киев лишался поступления податей, которыми издавна киевские князья обкладывали племена, вошедшие в Киевское государство. Уменьшение экономического влияния Киева было обусловлено и целым рядом изменений, происшедших в его международном положении. В XI в. торговые пути из Византии в Западную Европу и малую Азию изменили свое направление и пошли мимо Днепра. Возвышение Венеции и крестовые походы, которые усиливали торговое значение итальянских, южнофранцузских и рейнских городов, привели к тому, что водный путь «из варяг в греки» потерял свою былую важность, а главный торговый центр на этом пути — Киев — лишился значительной доли своих доходов.
С потерей экономического влияния Киев все больше и больше терял и свое значение как политический центр древнерусского государства. А с середины XII в. развитие сепаратистских тенденций привело к тому, что древнерусское государство перестало существовать. На месте недавно еще могущественного государственного образования возникло множество удельных княжеств.
Духовная жизнь общества перемещается из Киева в столицы удельных княжеств. Эта очень ярко видно на примере летописания. Если в XI — начале XII в. летописание в основном велось в Киеве и в Новгороде (втором экономическом и политическом центре древнерусского государства), то с наступлением периода феодальной раздробленности возникают новые центры составления этих документов. 

Удельные князья были заинтересованы в написании новых летописей, в которых обосновывались бы их политические права и притязания на независимость. Их никак не могла устроить объединительная концепция киевских летописцев, постоянно подчеркивавших роль Киева, как «матери всех русских городов». В это время возникают семейные и родовые княжеские летописи, городские летописные записи, они ведутся во многих городах и районах (Новгороде, Полоцке, Ростове, Чернигове, Переяславле, в Галицко-Волынской земле и в других местах). 

Аналогичный процесс мы наблюдаем и в жизни православной церкви. Центр церковной жизни из Киева перемещается в удельные княжества. Так же как и в период Киевской Руси, в эпоху феодальной раздробленности православная церковь делилась на епархии, но во многом это деление носило уже формальный характер. Архиерей попадал в двойное подчинение: с одной стороны, он был подвластен киевскому митрополиту, который посвящал его в сан, с другой — удельному князю, которому принадлежало право выдвижения кандидата в архиереи епархии, находившейся на территории его княжества. Собор епископов лишь утверждал кандидата, выдвинутого удельным князем. Князь даже получал с епископа ежегодную дань и мог согнать с епархии архиерея, который пришелся ему не по вкусу.
Феодальной раздробленности соответствует и крайняя раздробленность церковного культа. Тот или иной княжеский двор, та или иная удельная боярская вотчина становится не только экономическим и политическим, но и религиозным центром зависимой от нее области. Каждая область чтит своего святого, своего покровителя. И в данной местности культ своего святого выступает на первое место. Так, например, в Новгороде преимущественно поклоняются святой Софье, Псков считает своим покровителем пресвятую троицу, Москва в честь богородицы строит Успенский собор и считается городом богородицы. Помимо общехристианских святых удельные княжества стремятся заручиться поддержкой собственных покровителей и создают своих святых. Владимир приобщает к лику святых Александра Невского, Суздаль — княгиню Ефросинью, Тверь — князя Михаила.
Культ святых усиленно используется для повышения авторитета удельных князей, боярских вотчинников.

Обычно местной святыней считалась родовая икона, на которой был изображен тот или иной святой, именем которого был назван основатель княжеской династии или боярской фамилии.
Историки русской православной церкви отмечают местный характер этого культа. Святой-покровитель почитался только в данной области, жители другой области могли к этой святыне относиться пренебрежительно. Об этом же сообщают и русские летописцы. Так, в 1203 г. князь Рюрик Ростиславич «взяша великий и славный град Киев, и сотворися зло велико, яково же от крещениа не бывало над Киевом… пожочща… преосвященную митрополию, и святую Софию, и десятинную святую Богородицу и честные монастыри, и святые иконы, и кресты, и книги, и священныя сосуды и розы вся пограбища и поимаша». Обычным делом считалось, взяв город соперника, ограбить церкви, ободрать и увезти с собой серебряные оклады с икон. Так поступили тверичи в 1372 г., захватив Торжок, так поступили в 1398 г. новгородцы, ворвавшись в Устюг.
Однако в целом русская православная церковь и в этот период выполняла ту же функцию освящения власти правящих классов. В период Киевской Руси она подчеркивала верховенство киевского князя, теперь она в своей проповеди подчинения власть имущим большее внимание уделяла авторитету местных феодалов — удельных князей и боярских вотчинников. В основе этого лежала сохранявшаяся зависимость церкви от класса феодалов. Мы уже говорили о зависимом положении высших иерархов православной церкви от удельных князей. В еще большей зависимости от местных князей и бояр находилось низшее духовенство. 

При каждом княжеском или боярском дворе строилась своя домашняя церковь. Духовенство, служившее в этих церквах, целиком и полностью зависело от владельца вотчины. Часто князь или боярин, нуждавшийся в новом священнике, выбирал его из среды своих же холопов и посылал учиться в соседний монастырь. В других случаях владелец вотчины мог взять нужного ему священника из среды бродячего духовенства. Ясно, что такие священнослужители, всецело зависевшие от своего господина, живота не щадили, прославляя князя или боярина.
Мы уже видели, что в период Киевской Руси великие князья, заинтересованные в том, чтобы православие укрепляло божьим именем их власть, щедро одаривали церковь. Это же мы наблюдаем и в эпоху феодальной раздробленности Руси. Удельные князья, чтобы упрочить свое политическое положение и свою власть над трудящимися, также опирались на православную церковь, также смотрели на нее как на аппарат духовного угнетения эксплуатируемых. Стремясь, чтобы этот механизм действовал бесперебойно, они, подобно киевским князьям, смазывали его шедрыми дарами. Летописец, например, сообщает, что в 1160 г. князь Андрей Боголюбский жалует церкви Успенья богородицы близ Владимира «много стяжания, и имения, и власти, и слободы купленые и в данми, и села лучшая и с данми» и «во всем десятое» (десятину). И такие сообщения в летописях встречаются неоднократно.
В этот период наблюдается быстрый рост монастырей, количество которых уже в домонгольский период доходило до 70. Благодаря щедрым дарам князей с XII в. устанавливается такое положение, когда каждый монастырь имеет уже значительное хозяйство, большие земельные угодья, крестьян, обрабатывающих эти земли. Таким образом, и в этот период русская православная церковь продолжала усиливать свое положение крупнейшего феодала.
Трудящиеся массы Руси быстро почувствовали эксплуататорский характер православной церкви и активно выступали не только против светских угнетателей, но и против эксплуататоров в рясах. В. О. Ключевский, прекрасный знаток житийной литературы, изучивший около 250 агиографических произведений о жизни более чем 170 древнерусских святых, сообщает, что «рассказы об озлобленном отношении окрестных обывателей к строителям монастырей, их опасения потерять земли и угодья не редки в древнерусских житиях». Вот один из таких примеров. Основатель монастыря Симон строит церковь, крестьяне сжигают ее. Симон строит другую церковь, тогда крестьяне захватывают монаха и просьбами, угрозами и даже пытками стараются выманить у него жалованную князем грамоту и наконец убивают его. И хотя этот пример относится к более позднему времени, он ярко и точно выражает общее отношение трудового народа к монастырям, как новым центрам эксплуатации. В. О. Ключевский говорит, что крестьяне с большим опасением следили за деятельностью устроителей новых монастырей: «…сей старец близ нас поселился, по мале времени завладеет нами и селитвами нашими; на нашей земле монастырь поставил и пашню строит и хочет завладеть нашими землями и селами, которые близ монастыря».